Прошло 8 лет со дня трагедии. Об изменениях в жизни пострадавших в теракте рассказала председатель комитета «Матери Беслана» Сусанна Дудиева.
— Что изменилось? Во-первых, люди научились жить со своей болью, со своим горем. Это говорю и о себе, и о людях, которые рядом со мной. Боль стала уже не такой невыносимой, как в первое время, она в какой-то степени притупилась. Люди стали работать, отвлекаются от своих тяжелых дум. Кто-то женится, выходит замуж, появляются новые дети. После беды это приносит какое-то успокоение: жизнь не остановилась, течет своим чередом. В ней есть маленькие и большие радости, которые испытываем и мы, как все живые люди. Среди пострадавших в бесланском теракте есть такие, у кого никого не осталось. Но и они находят в себе силы радоваться радости других.
— Что сделано за прошедшие восемь лет нашей общественной организацией «Матери Беслана», которую люди привыкли называть «Комитет «Матери Беслана»?
— Могу сказать с чистой совестью: очень многое. То большое горе свело меня со многими хорошими, порядочными, достойными людьми, с которыми мы уже восемь лет рядом, вместе делим наши горести и радости, вместе боремся за проведение объективного расследования причин и последствий трагедии. Мы многому научились друг у друга.
— Как вы организовались?
— Идея создания организации «Матери Беслана» принадлежит Анете Гадиевой, у которой в стенах школы навсегда осталась старшая дочь Алана, а с семимесячной Миланой ее вывел из плена Руслан Аушев вместе с другими матерями с грудными детьми. Каких душевных страданий стоило Анете решить дилемму — погибнуть всей семьей или спасти хотя бы одного ребенка, известно только ей одной…
Как ученый-социолог она понимала, что потерпевшим в теракте надо организоваться, чтобы добиваться объективности расследования трагедии. Со временем к основным задачам деятельности комитета «Матери Беслана» прибавились вопросы социальной и медицинской реабилитации потерпевших в теракте. Мы не имели права, как выразился кто-то из чиновников, «сидеть дома и тихо плакать в подушку». Мы растили здоровых, красивых, достойных детей и должны пронести их память через всю жизнь так же достойно. И то, что не успели сделать для них, не поставили до конца на ноги, должны сделать для детей, оставшихся в живых после пережитого ими ужаса. Сделать для других несчастных родителей, многие из которых в силу индивидуальных качеств, психологических препон не могут повести за собой людей во имя правды. Мы понимали, что это горе, с которым невозможно смириться, но из которого необходимо извлечь уроки и власти, и обществу.
Мы прошли через такие тернии, которые не могли и присниться. И оскорбления, и сплетни, и клевета в наш адрес — все было. Но по сравнению с тем, какое горе мы пережили, уложив своих детей в могилы, это уже не так страшно. И мы все это достойно выдержали, не раскисли, не сломались. И продолжали работу. Добились того, чтобы дети-заложники после окончания школы были приняты в вузы страны.
— В прошлом году делегация «Матерей Беслана» встречалась с тогдашним президентом Медведевым. Какие вопросы обсуждались и что изменилось с тех пор?
— Во время встречи с Медведевым 1 июня 2011 года мы добились, чтобы была разработана программа по обеспечению жильем пострадавших при теракте. Пусть процесс идет медленно, но думаю, что в ближайшие два-три года все бывшие заложники и семьи погибших в теракте получат жилье, только надо набраться терпения. Программа финансируется из федерального бюджета.
Мы предъявили свои претензии по поводу затянувшегося расследования по теракту. Рассказали, что нас не устраивает в расследовании, что следственная группа не ведет работу по нашим ходатайствам, не передопрашивает членов Оперативного штаба. Президент сказал, что не может влиять на ход следствия, но пообещал дать импульс для его ускорения. Но мы пока не видим этого «импульса».
Мы озвучили проблемы с лечением тяжело раненных Марины Дучко, Наташи Сацаевой, Дианы Муртазовой, Фатимы Дзгоевой, Беллы Авсановой и Залины Хузмиевой, которые остались инвалидами. Президент обнадежил, что организация их лечения в лучших клиниках страны — это не проблема. Но почему-то это стало большой проблемой для нашего Минздрава. Поднимали и другие вопросы, связанные с обеспечением санаторно-курортного лечения пострадавших в теракте.
К разговору подключился Алан Адырхаев, потерявший в теракте жену. Он как врач добровольно взвалил на себя тяжелый груз ответственности по организации медицинской реабилитации бывших заложников:
— В первую очередь мы надеялись, что помогут наиболее тяжелым больным — инвалидам-колясочникам Марине Дучко, Наташе Сацаевой и Диане Муртазовой, а также Залине Хузмиевой, Фатиме Дзгоевой и Белле Авсановой. В марте из Минздрава России прислали официальный документ о предоставлении реабилитации Дучко, Сацаевой и Авсановой. Даже указали, какие санатории их примут. Авсанова должна была поехать в Пятигорск в июне. Оформили на нее санаторно-курортную карту, отправили документы с ее отцом. Однако Минздрав республики даже не поставило в известность о письме из Москвы руководство республиканского отделения Фонда социального страхования, поэтому необходимая сумма на санаторно-курортное лечение Авсановой не была предусмотрена, и, естественно, ее не отправили, все труды и наши, и ее родных оказались напрасными. В отношении Дучко и Сацаевой говорят, что, возможно, их отправят в октябре или в ноябре…
Время упущено. В этом году ни один человек из пострадавших не получил путевку.
— Что делается местными органами власти в плане организации медицинского обслуживания пострадавших в теракте?
— После наших обращений к главе республики и в министерство здравоохранения России удалось добиться организации лечения пострадавших в новом Медицинском центре. Но пока не смогли пробить вопрос о включении в устав Медцентра положения о приоритетном праве лечения и обследования там пострадавших в бесланском теракте. Пока это проводится в порядке общей очереди. Центр возглавляет Александр Викторович Реутов, который не понаслышке знает о бесланской трагедии, в курсе всех наших проблем и старается, чтобы не было никакой волокиты для обеспечения лечения наших людей. Но если поменяется руководство Медцентра… Поэтому добиваемся внесения изменений в устав.
В прошлом году Анета Гадиева встречалась с тогдашним министром здравоохранения и социального развития Российской Федерации Татьяной Голиковой, в результате чего достигнута договоренность о разработке проекта трехстороннего соглашения об организации санаторно-курортного лечения пострадавших в здравницах Российской Федерации между Министерством здравоохранения и социального развития РФ, Минздравом и РСО-Алания и комитетом «Матери Беслана». Документ составлен и сейчас находится в стадии подписания.
— Какова ситуация с расследованием основного дела по теракту?
— Продолжаем работу по сбору материалов по расследованию, сотрудничаем со следственной группой. Пусть не всегда находим общий язык, ссоримся, предъявляем претензии друг другу. Но мы стараемся, чтобы наши претензии были обоснованными.
А следствие через каждые три месяца продлевает его еще на три месяца. За восемь лет переносили уже 32 раза. Мотивация — продолжают сбор показаний. В основном передопрашивают тех заложников и свидетелей, которые давали показания о том, что по школе стреляли танками, огнеметами и гранатометами. Вынуждают менять людей свои показания, воздействуют на них морально, психологически. Вы, дескать, видели, кого конкретно убило танковым снарядом? Вы, мол, клевещете.
Нельзя оказывать психологическое давление на свидетелей.
— Несколько лет назад вы направили документы в Европейский суд по правам человека…
— Мы направили в Страсбургский Европейский суд по правам человека жалобу по поводу необъективного расследования. Мы не требуем возмещения морального ущерба у государства, мы просим провести объективное международное расследование. С марта месяца начались коммуникации по нашей жалобе. Нам прислали изложение своего понимания по вопросам трагедии. Для подтверждения своих выводов по поводу организации мероприятий по обеспечению безопасности граждан до теракта, об оперативных планах по спасению заложников и т. д. задают вопросы нам, властям, другим структурам. Думаю, что вопросы поставлены правильно. Эти же вопросы ставились нами на судебных процессах по делам террориста Кулаева, руководителей Правобережного и Малгобекского райотделов милиции.
Мы не жаждем крови. Но хотим, чтобы безответственные чиновники и генералы, которые виновны в допущении такой трагедии, были наказаны. Чтобы народ знал их поименно. Чтобы это было уроком для других чиновников. Чтобы они относились к своим прямым обязанностям более ответственно. Чтобы жить можно было спокойней.
— Есть ли у «Матерей Беслана» какое-то взаимодействие с антитеррористическими организациями других стран?
— Члены комитета «Матери Беслана» приглашаются на различные международные конференции, форумы, посвященные противодействию терроризму. В прошлом году в Мадриде Марина Пак участвовала в конференции пострадавших от терактов в Испании. Анета Гадиева приняла участие в съезде пострадавших от терактов во Франции. Эти поездки помогают нам приобретать опыт по каким-то организационным вопросам. И мы понимаем, что должны активней влиться в международную работу по противодействию терроризму, по консолидации пострадавших в терактах, по их социальной реабилитации, по организации проведения памятных дат. Опыт зарубежных организаций очень помогает в нашей работе.
Мы не оппозиция власти, но хотим, чтобы власть работала правильно, чтобы было больше заботы о людях, о том социальном слое, который называют «жертвами террористических актов», о слабых и больных.
— Известно, что бесланцы с большой благодарностью чтут память о бойцах спецназа, ценою жизни спасавших заложников…
— Бесланцы не смогут забыть героизм бойцов «Альфы» и «Вымпела», которые, рискуя жизнью, спасали наших детей, десять человек из них погибли. В их честь названа улица в Беслане. В школе в местах гибели каждого из них будут установлены мемориальные доски, пока установили подполковнику Разумовскому. Есть памятник в «Городе ангелов». Мы постоянно поддерживаем связь с семьями погибших героев, с ветеранами спецназа, участвовавшими в операции по спасению заложников. Ежегодно они приезжают в Беслан, чтобы почтить память погибших родных и друзей, возложить венки и цветы в школе, к их памятнику на кладбище.
— Года два-три назад перед сентябрьскими днями твоя дочь Зарина (тоже бывшая заложница) чуть не плача промолвила: «Как я хочу, чтобы первое сентября никогда не наступало!» Какие чувства и мысли испытываете накануне очередной годовщины трагедии?
— Обострение боли. Вспоминаешь, что рядом нет и никогда не будет твоего погибшего ребенка. Что не сбылись мечты его и твои относительно него. Сейчас бы моему Зауру был двадцать один год… Был бы уже зрелым мужчиной со своими планами на жизнь. Среди его спасшихся друзей есть уже такие, кто создал свои семьи. Когда подходит сентябрь, особенно остро понимаешь, что все это разрушено. И мы ненавидим сентябрь. Он для нас очень тяжелый. Вижу это и по своим бесланским подругам, людям, по чьим судьбам прошлась эта трагедия.
Не хочется, конечно, переживать этот сентябрь ни мне, ни моей дочери Зарине. Но судьба дает нам все-таки какие-то радости. Первого сентября исполнится ровно месяц ее ребенку и моему первому внуку Данелу. И большое горе как-то перекрывается этой большой радостью. Женился Давид Валиев, бывший заложник, получивший тяжелейшее ранение. Недавно у него тоже родился ребенок. Появился ребенок в семье Циноевых. И в судьбах матерей, потерявших своих детей в этой страшной трагедии, есть и будут еще радости. И чья-то радость наполняет и сердца других. И это правильно. Так должно быть.
Мурат Кабоев, "Пульс Осетии"
Источник:
http://region15.ru/articles/3526/
Автор