Факты и Мифы Беслана

Собственно - вопрос .

Аушев, в своем интервью,(Dispatches Beslan) ясно говорит :


Далее , в контексте интервью показывают маршрут Аушева . Кадр :

(http://i036.radikal.ru/0712/92/ace03244e9d1.jpg)

Видно, што это какой-то курятник  , или хозяйственная пристройка . ИМХО - во дворе местного жителя .

Вопрос простой - или это видео не относиться к походу Аушева , или действительно, террористы были настолько подробно и точно осведомлена о путях подхода/отхода ?

А если были осведомлены - то такой вопрос . Кто бы их пустил шарицца по курятникам, находящимся во дворах местных жителей, дабы изучить маршруты ?

---

разделить - не проблема.
Пока не ясно, что именно за вопрос и к какой теме его отнести - к Аушеву или к Полковнику.
Админ

Робяты, кто-то из вас может соирентировацца, как Аушев заходил в школу ? С какой стороны ? А то я чего-то туго всасую .

Вот раскадровка .

(http://i037.radikal.ru/0712/93/07159db56420.jpg)

Сначала показывают проход через пристройку .

Потом, собственно - все остальное 

(http://i027.radikal.ru/0712/84/ae135cb3b242.jpg)

(http://i009.radikal.ru/0712/9b/d8cf7952e265.jpg)

(http://i036.radikal.ru/0712/03/f8c588c27919.jpg)

(http://i031.radikal.ru/0712/18/6c19754e24ba.jpg)

(http://i007.radikal.ru/0712/5a/b88e90b8a3ca.jpg)

Может кто стрелочкой показать ?

(http://i033.radikal.ru/0712/22/13d67a6533ec.jpg)

Первое.
Спутниковый снимок школы - вверх ногами (достаточно посмотреть на тени, чтобы заподозрить это).

Второе.
Аушев переходил железную дорогу. Видимо это и имелось в виду под "как я должен заходить".
То есть Полковник опасался, что за Аушевым могут "выйти" и другие, поэтому мартшрут был выбран так, чтобы Аушев пересек совершенно открытое пространство, а не вышел к школе от стоящих вплотную сараев или зданий.

Третье.
И спецназ и местные шастали у самых стен школы, буквально в 6 метрах.  Только толку-то, когда в заминированном зале сидит более 1000 человек?

Точный план можно попробовать начертить.

Что касается видео - то нужно всегда помнить, что мы видим монтаж, а не оригинал. А монтаж делается человеком, для которого соответствие реальности стоит на самом-самом последнем месте. Ему нужно под звук (и время сюжета) набрать некий видеоряд, который с его точки зрения будет "подраматичней". То есть поставить первые кадры последними и "вклеить" кусок из другой пленки - ноу проблемз.
То есть при желании можно из существующих кадров собрать "фильму", в которой заложников, захваченных спецназом, спасала банда Полковника. Просто для такого фильма еще маловато времени прошло, но лет через пяток можно ожидать  :-\

Не знаю как вам, но судя по кадру с желтым газораспределительным пунктом, Аушев идет от школы через железную дорогу.  В этом районе это единственный ГРП как ориентир, и дом побеленный с темными воротами находятся через дорогу от школы.

ГРП и у меня маркером стоял, посмотрел на кроках...

Ира
Он же из школы вышел с ребенком на руках.

Аушев в школе - здесь есть о чем поразмыслить.

Расскажу свое ощущение, может быть и субъективное.

Ожидание развязки события, отсутствие какой-либо информации о том, что происходит на улице (кроме внушения: "Вы никому не нужны, никто не идет на связь, по телевизору говорят о 354 заложниках" и пр.) привело к тому, что если бы в зал зашел сам дьявол, люди были бы рады и ему.
Оказалось проще. Зашел боевик и объявил, что сейчас придет или Аушев, или ... и называет вторую фамилию. Те боевики, которые находились в зале натянули свои маски.
Через некоторое время нам объявили, что придет все-таки Аушев (маски благополучно стянули), и провели инструктаж: "Вы сами объявили сухую голодовку!".
Бог его знает, сколько прошло времени, и вот, наконец, в зал зашел Аушев (в каком-то черном балахоне с капюшоном) вместе с кучкой боевиков, причем было видно, что они что-то обсуждали (никто своего лица не скрывал, кроме тех, кто все три дня маску не снял, интересно почему?). Люди оживились. На вопрос: "Вы меня узнали?", дружно захлопали.
Аушев оценивающе оглядел зал, закивал и сказал Полковнику примерно так: "Я понял ситуацию, пойдемте переговорим." Они удалились, но остался боевик с камерой и начал снимать, как заминирован зал (кстати, съемку зала именно с этого ракурса я никогда не видела).
Лично у меня в ту секунду умерла последняя надежда на освобождение.
Господин Аушев, неужели у Вас не нашлось ни одного слова поддержки, даже если Вы были уверены, что мы обречены. Или именно поэтому нечего не сказали?
Я не националистка, пыталась воспринимать все не предвзято, адекватно, но, извините, мне показалось, что Вы пришли посмотреть работу.
Конечно, огромное спасибо, что Вы спасли 24 заложника.
Но как-то в СМИ от Вас прозвучала примерно такая тема: "Я не боялся боевиков, я боялся родственников заложников на улице..."  По этому поводу в голову лезут  не очень хорошие мысли.
Да и потом по ТВ Вы все пытались объявить, что после сорока дней, осетины пойдут мстить ингушам.

Напрашиваются вопросы:
- Почему пустили Аушева, когда категорично требовали совершенно других лиц (а Рошаля близко не подпустили)?
- Знал ли г-н Аушев кого-нибудь из боевиков, если основная часть из них была ингушами (среди них был и Аушев)?
- Не мог ли Аушев вынести кассету с записью, что происходит в школе?

Как же развеять эти сомнения?

Аушев - фигура очень неоднозначная.

Как и Дудаев - советский генерал и президент в очень неспокойном месте и в очень неспокойное время. Но мудрее и поэтому смог удержать Ингушетию от большой войны.

В школу он попал по инициативе "штаба".
Насколько я знаю, его попросили приехать в Беслан именно потому, что в школе были ингуши. А Аушев - человек для них авторитетный. Я думаю, что Полковник просто не мог ему отказать в разговоре. К тому же он "доверял" Аушеву. То есть если тот сказал, что придет один и без всяких фокусов - то так оно и будет.
Полковнику Аушев был нужен в качестве "гонца" - чтобы тот сам убедился в ситуации и передал её "федералам".
То есть в данном случае приход Аушева не противоречил интересам Полковника.
А Полковнику нужно было активизировать ситуацию. Он не хуже вас, заложников, понимал, что не сможет продержать людей еще несколько дней. Он потому и отдал малышей, что на них нельзя было действовать ни испугом, ни уговорами, то есть проблем от таких заложников больше, чем "пользы".
Полковник действовал не по-людски рационально.

По словам Аушева, ему очень жестко ограничили действия. Вначале даже хотели полностью закрыть балахоном глаза, но он отказался. Так что поговорить он в спортзале вряд ли бы смог.

Насчет видеокассеты.
Кассета, на которой снят приход Аушева, впервые была показана то ли CNN то ли CBS. В общем, какой-то американской компанией (если я не ошибаюсь - в голове информации много, а клеточек памяти уже не хватает). Как она к ним попала - я не знаю. Полагаю, что также, как и все остальные видео- и фотоматериалы. Кто-то из следственной группы стащил.
На той кассете показано, как Аушев выходит из школы и за ним закрывают дверь главного входа. То есть эта кассета не могла "уйти" с Аушевым. Или те кадры не переписали для американцев (или они не показывали).

Насчет масок.
Боевики готовы были умереть, но это не было их целью. Скорее всего поэтому некоторым не хотелось быть опознаными на тот случай, если группе удалось бы выйти из школы (например, как в Буденновске). Остальным было или нечего терять или ... не было масок (как у Кулаева).

Сомнений не развею, конечно, но может как-то поможет разобраться.
Я считаю, что при всей своей неоднозначности нужно было Аушева назначать "переговорщиком". Я уже писал об этом - в банде как и в стае, есть вожак. Который признает равным себе только такого же сильного. Ни Андреев, ни Гуцыриев, ни Дзасохов (ни тем более Зангионов) такими "равными" для Полковника не могли быть.

---

Фраза - страшно звучит. Это - приговор штабу и журналистам. Одни по глупости, другие в погоне за "новостями" говорили слова, которые для тех кто в зале означали только одно - смерть... :-\




 

Мне не хотелось бы его осуждать... Но, наверное да, можно было бы сказать что-нибудь типа "держитесь, все будет нормально". Это бы тебя ободрило в тот момент?

Потому что боевики категорически отказались разговаривать с затребованными лицами по одному. Либо все четверо сразу, либо никого. Я не хочу искать ссылки, но это факт.

Отсюда возникло два момента:
1) Зязиков исчез, проще говоря сбежал, поэтому собрать всех четверых не было возможности.
2) Я уверен, что Зязикова, а может и остальных троих боевики бы убили прямо на пороге школы. Ну может быть, не сразу убили, а немного поиздевались.
Лично я категорически против подобных уступок боевикам. Заложникам гибель этих должностных лиц мало бы помогла.

Если ты имеешь в виду объявленных "более 300 заложников", то я так не думаю. Заниженное официально объявленное количество заложников был лишь предлог для того, чтобы зверьки прекратили давать воду и вообще относились по-скотски.
Думаешь, если бы СМИ в первый же день объявили о "свыше 1100 заложниках", то боевики стали бы белыми и пушистыми? Наивно.
Воду перестали давать, потому что зверьки хотели обозначить некий срок, чтобы у руководства России было как можно меньше времени на раздумья. То есть если бы не было этого повода, нашли бы другой, не сомневайся.

Ира,

боевики применили примитивные, но эффективные психологические приемы .

1. Убедительно использовали информацию о 354 заложниках.

2. Два раза протащили труп убитого Бетрозова по спортзалу .

3. Судя по показаниям , перед приходом Аушева принесли воду .

Не говоря уже, о систематических выстрелах в потолок.



Ира,

рискну сказать:

Аушев не проффесиональный переговорщик. И он поступил единственно правильно в той ситуации.
Переговорщик, это по сути торговец, Вы согласны ?

А Аушев - тоже живой человек. И кто знает , о чем он там думал, во время пребывания в школе. Его мужеству в любом случае надо тдать должное .

И его фраза : "Я все понял. Пойдемте переговорим" - свидетельствует о его самообладании и адекватном восрпиятии происходящего .

Вы можете себе представить картину, если бы Аушев начал переговоры в зале ? Фактически - торговлю людьми ? 


Естественно. Приход Аушева в школу в том числе - был ценнейшим источником информации для силовиков. Ценнейшим .

Вообще, поверьте мне в тех условиях, в которые попал Аушев- очень сложно сохранять самообладание и выдержку. Когда надо за минуты сделать многое - и запомнить кто и што находицца в спортзале, и как оно находицца, и попытацца вытащить хоть какую то часть заложников , и при этом - оценить состояние террористов, дабы не ляпнуть кривого слова.

Я имею в виду, что каждое слово и даже буква, прозвучавшая в эфире, может означать для заложников разницу между жизнью и смертью.
Поэтому говорить слова должен профессиональный диктор по бумажке, составленной умным человеком. Ты слышал речи Андреева? Это же полный цицерон... :-\

Я уже писал, что я думаю по поводу информации.
Зачем вообще было говорить цифры? Чтобы показать, что ты что-то там делаешь и чем-то управляешь?
Или скажи "Не знаем" или спроси у Полковника и просто повтори его слова в эфире. Полковнику будет приятно, а заложникам может перепадет пара лишних капель воды.

Но лучше вообще ничего не говорить, чем делать умное лицо и бубнить что-то в микрофоны.
Журналистов вообще нельзя даже близко подпускать к месту было. И поставить им условие работы типа "Мы вам даем вот этот текст, который вы буква в букву передаете. И вот эту пленку, которую вы кадр в кадр показываете. Кто этого сделать не сможет, тому мы засунем диктофоны и камеры в одно место и ближе 1000 км к Беслану не подпустим. Компрендо?"

Информация - этот тот маленький ресурс, которым можно было торговаться с Полковником. А что получилось? То, что можно было передать в эфир - штаб "секретил", а куча всякого бреда свободно шла в эфир. Естественно, что Полковник нервничал и старался ситуацию "править" в свою пользу. А так как его единственным "ресурсом" в этом были заложники - вот он и "правил".

Но это уже другая тема...

Еще .

Ирина,

Уточнить количество заложников хотябы на 80-90% достоверно - трудная задача. Уж поверьте.

В Беслане - больше 30 тыс. жителей. Кто сбежал с линейки, кого загнали в школу, кто спрятался в школе? Вы думаете - это легко уточнить ?

 А уже в 16.30 1 сентября, по докладу РОВД, количество заложников -  700 человек .

И чуть позже -  сбежавший заложник А.Ш. Кудзаев сообщает, што в школе более тысячи заложников.

Но  уже, скажем так - поздно . Цифра в 354 человека вовсю муссируецца СМИ, террористами, и всем кому не лень .

Если честно, лично я не вижу никакого преступления в оглашении цифры 354. Это мог быть элемент давления на террористов. Никто не обязан раскрывать СМИ детали, цифры, какие подразделения задействованы и т.д. вплоть до окончания операции (то есть до освобождения заложников).
Как я уже говорил, полагать, что все сложилось бы лучше, если бы штаб в первый день огласил истинное количество заложников, просто наивно.

Slo
цифра 354 была озвучена Дзугаевым 2-го числа в эфире "Вестей". Хотя Андреев утверждал, что запись была сделана 1-го, а 2-го шла в записи. Запись эфира - в разделе СМИ.
И сказано было о списках, которые уточняются, а не о конкретном кол-ве заложников.

Здесь сложно не согласиться. Об этом писали в треде про ошибки штаба. Согласен, что неспособность штаба управлять информацией, поступающей в СМИ - это одна из главных ошибок, наряду с плохим оцеплением и недостатком инженерных спецсредств. И никто не сможет определить, что из этого привело к бОльшим жертвам.

Об этом и речь, что там - не подумали, тут - не проверили, здесь - не проследили, еще где-то что-то упустили. Все в отдельности - мелочи. Вместе - группа НЕ людей чуть не поставила страну на колени, убила сотни людей и сделала тысячи живыми покойниками.

Не пробовал представить, что бы было, если бы сработала ВСЯ цепь?

Проверили... Непроверили... Всё верно.
Вся цепь НЕ СРАБОТАЛА потому, что хоть кто то оказался на своём месте. И сделал нормально то, что положено.

"Сэр", не говорите загадками.  8)
Или нужно за ногти подергать, на огне попытать?

Неужто сапер в группе был из "наших"?

Есть раздел ДСП, если ви такие стеснительные  ;)

UPD зато кажется у Radi туда доступа нету...
и куда админ смотрит?  ::)

Да никаких загадок...
Я говорил о цепи событий, а не о взрывной цепи.

Из того, что я знаю, получается, что аллах тут сыграл главную скрипку, вовремя подтолкнув руку минера боевиков. Видать среди бандитов было несколько не совсем пропащих, кого аллах спас от ада. Это две девчонки-"шахидки" и минер.

ПыСы. Ты уж так больше не шути  8)

Насчёт аллаха не знаю, но в школе эти пацаны плохо учились... Предпочитали шакалить понемногу...
Оно и понятно, можно научится ловко перерезать горло баранам и без школы - тут вековые традиции работают.
Во всяком случае, в преисподнюю отправились ВСЕ, кто шакалил в Беслане, эт 100 процентов.
В данном случае, цена вопроса  - это температура сковородки.

По-маршруту Аушева удалось определиться. Он вышел со стороны ул. Лермонтова, затем спустился к железной дороге в низину, прошел по ней вдоль фасада школы, поднялся наверх и вошел в школу с главного входа. Т.е. его маршрут - вытянутая в ширину буква "П".

А как удалось определиться? На фотографиях видно, что Аушев шел именно вдоль ж/д полотна.
Это, кстати, весьма интересное замечание.
Маршрут подхода к школе ему указал Полковник. Маршрут - грамотный. Исключал возможность скрытного подхода к школе.  То есть всё, что двигалось бы где-угодно, кроме хорошо просматриваемой низины с полотном железной дороги - означало бы действия спецназа.
То есть Полковник 2 числа очень опасался "сюрпризов" и делал все, чтобы исключить всякие шансы для штурма. А через сутки - "неожиданно" согласился на проезд автомобиля с людьми рядом со школой? 

Определялся не я. Ирина упомянула в разговоре. Сейчас вот вспомнил - написал.
Внимание на этом не заострял, на месте не смотрел.

Собственно, нашел это место на фотографиях. Позже сделаю панораму.

Именно это "неожиданно"  интересно!

Примерно прикинул маршрут Аушева: да, толково.

Панорама коминтерна. 600кб

http://www.reyndar.org/~reyndar1/p/DSC_0950-p.jpg

Наш пострел везде поспел.

12 октября 2004-го Савельев выступил на Эхе:

Т.е. приступы коснпирологии у него - с самого начала. Особенно про "истинную правду" у него классно получилось. Только приехал в Беслан, даже не знает, что делал Аушев в школе, но уже толкует про секретность и некие силы.

А 13-го на "Эхо" позвали Аушева.
Интервью стоит прочитать полностью.

----------------
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - В ближайшие полчаса мы будем говорить о ситуации на Кавказе, наш сегодняшний гость - первый президент Ингушетии Руслан Аушев. Руслан Султанович, добрый день.
Р. АУШЕВ - Добрый день.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Прежде всего, о событиях, которые последовали за страшным сентябрьским терактом в городе Беслане. Сейчас исполнительная власть, я имею в виду спецслужбы, прокуратура, проводят свое расследование того, что там случилось, ведет работу и специальная парламентская комиссия, которая была образована в конце сентября, где в состав этой комиссии вошли представители СФ и ГД. И накануне вечером прозвучало довольно неожиданное заявление одного из членов этой комиссии, слова он говорил в ваш адрес.
ЗАПИСЬ
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Это был один из членов парламентской комиссии, депутат ГД Юрий Савельев. Во-первых, он сказал о том, что вы приглашены на заседание парламентской комиссии, а во-вторых, если переводить его слова с депутатского на русский язык, фактически, как мне показалось, вы объявлены чуть ли ни пособником террористов. Что вы на это можете ответить?
Р. АУШЕВ - После какого-то времени этих событий, не только то, что говорит сейчас депутат, как вы назвали, Савельев его фамилия, да и в некоторых газетах, это 'Комсомольская правда', в 'Известиях' были какие-то удивительные статьи в адрес меня. Я боюсь, что это: Еще раз хотел бы перед всеми слушателями рассказать динамику, вернее, как все это было. 1 сентября я, как и все, услышал о захвате школы в Беслане.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вы были в Москве?
Р. АУШЕВ - Я был в Москве. Вечером где-то после 21-го часа мне начали звонить, мне начали звонить из федеральных структур. Когда я переговорил и с руководством МЧС, и с руководством ФСБ, они попросили меня еще раз, хотел бы акцентировать, хотя я, конечно, как и все, понимал, тем более как первый президент Ингушетии, понимал, к чему может привести, какие события могут последовать дальше за захватом школы. И меня попросили вылететь в Беслан, на что я согласился, конечно, вылетел я утром 2-го числа.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вам была поставлена какая-то задача, какие-то цели перед вами были сформулированы, для чего нужно туда лететь?
Р. АУШЕВ - Мне сказали прибыть в штаб, и там я все выясню.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Поступить в распоряжение штаба?
Р. АУШЕВ - Да. И 2-го числа я утром вылетел в Беслан, прибыл я в штаб, к этому времени я уже знал, что террористы требовали, чтобы к ним зашел Дзасохов, президент Ингушетии, Аслаханов и Рошаль. К тому моменту, когда я прибыл, это уже были почти сутки, прошло с тех пор, насколько я понял, никто туда не заходил. В штабе были догадки, какие требования выдвигают террористы, никто ничего не знал. Были догадки того, что террористы хотят в обмен на детей и заложников в целом, чтобы отпустили тех захваченных боевиков, которые нападали на Назрань 21-22 июня. Были другие предположения. Затем была путаница, сколько заложников, одни говорили - 200, другие говорили - 379, считали-считали, в любом случае никто не заходил. И когда объявили, на мобильном телефоне со штаба была связь, им сказали, что прибыл Аушев, я с ними переговорил, я взял телефон, вышел на школу. Мне ответил так называемый пресс-секретарь этого отряда, как он представился. Я ему сказал, что я прибыл, я готов и прошу разрешения зайти в школу.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вы говорили с ним на русском языке, на каком?
Р. АУШЕВ - Я пытался на вайнахском, он меня сразу осадил, сказал - говорите по-русски. Я говорил на русском языке. Он сказал - подождите, минут через 15 позвоните, он пойдет, доложит эмиру. Он пошел, доложил эмиру, через 15 минут перезвонили, он сказал - хорошо, заходите. Объяснили мне маршрут, как надо зайти, я в сопровождении министра внутренних дел Осетии Казбека Дзантиева.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Т.е. вы поставили в известность об этом оперативный штаб?
Р. АУШЕВ - Штаб, конечно, я согласовал, я для этого и прибыл, для этого, наверное, меня и приглашали, потому что никто не заходит, остался один я, которого они как бы считали в штабе нужным, чтобы зашел. По каким причинам, это уже задача штаба и руководства всех силовых структур. Мне сказали, тем более ради детей я был готов, конечно, зайти. Хотя мы помним уроки 'Норд Оста', когда говорили, что много, кто там крутился из политиков, они пиарят, это осадок, конечно, вызвало после того. Мне показали маршрут, как надо зайти, рассказали, и я в сопровождении до определенной черты дошел вместе с министром внутренних дел Осетии, с начальником ФСБ по Осетии Андреевым, а дальше я уже пошел сам по тому маршруту, который указали террористы. Я зашел в школу, они начали, показали требования, они были изложены в письменном виде. Потом я попросил, чтобы мне показали, чтобы меня провели в спортзал, я хотел зайти в спортзал, успокоить людей, потому что они находятся в неведении. Если, допустим, в 'Норд Осте' были мобильные телефоны, там люди как-то могли общаться, то здесь в Беслане, конечно, с этим проблема была, я как-то хотел успокоить людей. Я зашел в спортзал и увидел битком набитых людей. И даже комнаты, которые примыкали к спортзалу, были забитыми. Я обратил внимание, что очень много детей грудных, месяц, два, три, четыре максимум, если я так разглядел. Я зашел в спортзал и увидел битком забитый спортзал. Я обратился к ним и спросил, они узнают меня, чтобы как-то их успокоить, людей. Они сказали, что мы узнаем, Руслан Султанович. Я сказал, я прибыл сюда, сейчас я буду узнавать, что они хотят и т.д., т.е. как-то пытался их успокоить. Они мне передали требования, когда уже все, мы закончили все эти, выяснять их требования, все остальное, это долгий разговор, что там было, потом я их попросил отпустить хотя бы грудных детей.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Это была инициатива с вашей стороны?
Р. АУШЕВ - Это была моя инициатива, я попросил отпустить грудных детей. Они сначала колебались, потом согласились. Они сказали - остальных мы отпустим, когда будет приказ президента о выводе войск и нам зачитают по телевидению указ о выводе войск, тогда мы начинаем отпускать людей. И чтобы пока хотя бы взять то, что разрешили, я быстро дал команду тогда, я встал около двери, чтобы убедиться, что всех вывели. Получилось 15 грудных детей и 11 женщин. Одна из женщин вернулась в школу, потому что у нее был грудной ребенок, но еще, по-моему, насколько я понял, двое остались в школе.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Т.е. она вынесла грудного и осталась с остальными?
Р. АУШЕВ - Да, если кого интересует, тем более этого депутата, интересует, кто это за дети были, фамилии этих детей были опубликованы и вывешены в ДК Беслана и в штабе. Если кого интересуют фамилии и детей, и женщин.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вы список этих людей не составляли, не вы определяли, кого выводить, кого оставить?
Р. АУШЕВ - Мы это сделали быстро, почему - потому что я понимал, что настроение в любой момент может испортиться, потому что там они нервничали и все остальное. И когда я получил согласие на то, что можно забрать грудных детей и женщин вместе с ними, то я уже не стал:
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Я, наверное, понимаю, откуда возник, мог возникнуть у депутата Савельева такой вопрос, что это были за женщины, которых вы вывели, вдруг там были переодетые шахидки, например.
Р. АУШЕВ - Нет, я же видел, какие дети, какие женщины выходили, они выходили мимо меня, я вышел последний за ними. И последней выходила девочка, лет ей было 12, она несла грудного ребенка. Боевик остановил, сказал - тебе нельзя. Я тогда забрал у нее ребенка, последнего вынес, еще мне она сказала, что это дочь Руслана то ли Цсахилова, я помню, на "Ц" фамилия, я вынес, отдал милиционеру, сказал - это дочь Руслана.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Это тот ребенок, которого видели у вас на руках уже за оцеплением?
Р. АУШЕВ - Да, когда заложники выскочили, они побежали в разные стороны. Я испугался, что они могут попасть или под огонь, вдруг там начнут стрелять. Но все нормально, а эта женщина, я шел последний, и женщина с двумя детьми шла последняя, мы подошли как раз к месту начала оцепления, там стояла машина министра внутренних дел Дзантиева Казбека. И все, кто вышел, их допрашивали, вели в комнату, и определенные службы их допрашивали, понятно. И посадили в машину министра внутренних дел Осетии, меня посадили в эту машину, вывезли.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Напомню, что в гостях на 'Эхе Москвы' сегодня Руслан Аушев, мы продолжим наш разговор через одну минуту.
НОВОСТИ
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Мы продолжаем разговор с Русланом Аушевым, первым президентом Ингушетии, о событиях в Беслане, их последствиях. Очень много ваших вопросов, в основном, я буду использовать то, что уже пришло на наш Интернет-сайт. А что же касается тех, кто воспользуется пейджером, то здесь бы я прежде всего обратился бы к вам с просьбой. Руслан Султанович будет с нами еще примерно полчаса, вместе мы проведем электронное голосование в 'Рикошете', но до сих пор еще не сформулировали точно вопрос, который вынесен на голосование. Если у вас есть какие-то свои варианты, то присылайте на наш эфирный пейджер. А теперь обратимся к Интернету и некоторым вопросам относительно того, что вы уже рассказали. Константин Лощухин их Новосибирска спрашивает, как, по-вашему, почему парламентская комиссия сейчас вас обвиняет? Может быть, они пытаются просто обидеть вас таким образом? Или, на самом деле, я думаю, что все глубже?
Р. АУШЕВ - Я насколько понял, не вся парламентская комиссия меня обвиняет, обвиняют отдельные члены парламентской комиссии. Во-первых, я хотел бы сказать, почему члены СФ и депутаты ГД в эти тревожные дни для Северного Кавказа продолжали отдыхать и не собрались на экстренное заседание? Они-то свой долг не выполнили в эти дни, не надо было ехать ни в Беслан. Надо было собраться и как политическому, как одной из ветвей власти хотя бы принять какие-то меры на этом уровне, хотя бы посочувствовать этим людям, которые находились в школе в заложниках, г. Беслану. Это первое. Второе, мне трудно сказать, мне непонятно, почему в некоторых СМИ начали все выворачивать на изнанку. Может быть, специально это делается, я не знаю, я по этому поводу проводил большую пресс-конференцию в 'Интерфаксе', когда такие небылицы рассказывают, я никого в Беслане не знаю, ни одного родственника в Беслане нет, там говорят, кого-то я специально выбирал. Как там можно отбирать специально, когда там ситуация была настолько напряженной, что я единственное попросил, хотя бы в этой ситуации отпустить грудных детей. На эти они пошли уступки. Они сами по залу прошли по всем комнатам, выбрали всех грудных детей, отпустили. Этот депутат говорит, почему я вышел живым оттуда, к счастью, вышел живым. Если он хотел, чтобы меня там убили, похоронили бы тогда, если бы убили.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Кстати, в продолжение этой темы есть вопрос от Вадима Елатонцева из Казани, когда вы шли к бесланской школе на переговоры и возвращались обратно, не возникала ли мысль, что в вас могут выстрелить с нашей стороны, спрашивает Вадим?
Р. АУШЕВ - Хотел бы сказать, что там, действительно, порядка-то было очень мало, к сожалению, там были люди, непонятно, называли их одни ополченцы, я не переживал за, допустим, официальные структуры, которые сидели в оцеплении, я переживал: не переживал, абсолютно что там было переживать, я знал, на что я иду. Единственное, вызывали смущение у меня те люди, которые были без формы, без знаков различия, так называемые ополченцы. Что его знает, у кого там на уме? Поэтому было такое. Хотя я прекрасно понимал, на что шел, я понимал, какие могут быть последствия. Но всевышний пронес, я жив и здоров. Если кому-то обидно за это, пусть ждет.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Может быть, завершая эту тему о прошлом, письмо из Самары от Юрия Вашкевича - большое спасибо вам, Руслан, держитесь, а трусов и подонков в нашей стране хватает. И таких посланий, таких обращений в ваш адрес очень много. Вы поступили как настоящий человек, истинный горец и т.д. Вы официальное приглашение на заседание парламентской комиссии получили, то, о чем сказал депутат Савельев?
Р. АУШЕВ - Да, получил.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вы пойдете?
Р. АУШЕВ - К сожалению, это завтра будет заседание, у меня завтра свои служебные дела и командировки, я завтра буду занят. Но я пригласил всех членов комиссии к себе офис, все желающие, чтобы я им более подробно объяснил, я готов объяснить, я им даже указал время, когда они могут прийти, дату, когда прийти. И я хотел бы сказать еще одно, я дал самую детальную информацию по всем этим событиям следователю Генпрокуратуры. Поэтому если у кого есть желание все детально посмотреть, почитать, есть протокол моего допроса, находится в Генпрокуратуре, могут, если Генпрокуратура пойдет навстречу, даст, то там все детально расписано.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А вас следователь опрашивал или допрашивал в качестве кого, свидетеля?
Р. АУШЕВ - В качестве свидетеля.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вы не опасаетесь, что в свете подобных заявлений, которые звучат из уст наших парламентариев?
Р. АУШЕВ - Меня допрашивали, я к этому привык, меня допрашивали, когда я в 'Норд Ост' ходил, меня допрашивали, когда я ходил в Белый дом в 93 г., поэтому я привык, что меня всегда допрашивают.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Нет, свидетель - это одно, судя по словам депутата Савельева, вас рассматривают почти как пособника террористов, и вы можете превратиться из свидетеля в одного из обвиняемых. Вы не исключаете такой возможности?
Р. АУШЕВ - Нет, я исключаю эту возможность, но если спасение людей у нас называется преступлением, тогда надо менять Уголовный кодекс.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Кто-то из наших слушателей спросил, а почему вас не наградили за спасение жизней 25 человек?
Р. АУШЕВ - Если кто-то даже попытался бы меня наградить, я бы на начальной стадии прекратил бы это действие.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Поясните, почему?
Р. АУШЕВ - Потому что, я считаю, если бы меня еще наградили бы, тут еще такой поток пошел бы, я свои награды уже получил в Афганистане и после Афганистана.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Получится, что единственный, кто получил от этих событий какую-то выгоду, ингуш Аушев?
Р. АУШЕВ - Да, поэтому не надо. Лучше я получу награду за другие дела, за освоение новой целины.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Теперь о будущем, вопрос от Магомеда Зангиева из Карбулака, ваш земляк, считаете ли вы, что ситуация в Северной Осетии может выйти за пределы закона и правопорядка?
Р. АУШЕВ - Все может быть. Это все зависит от того, как сработают федеральные власти, власти двух республик. Но я бы хотел сегодня обратиться, используя открытый микрофон, к жителям Северной Осетии. Те требования, которые я понимал бы, если бы разыгрывали ингушскую карту, если бы выдвигали, там были ингуши, захватили школу и сказали бы - отдайте нам Пригородный район или решали бы между ингушами и осетинами таким способом эту проблему, я бы первым проклял бы этих людей и сделал бы все для того, чтобы этих людей, первым, может быть, штурмовал этих людей. Вопрос другой, там не было ни одного требования, которое касалось бы взаимоотношений между Ингушетией и Осетией, эти вопросы касались ситуации в Чеченской республике, ситуации на Кавказе. Поэтому ингуши в эти дни собирали большие митинги, многие старики, женщины и дети тоже готовы были прийти в школу и поменять себя на заложников. Поэтому не поддавайтесь горячим некоторым головам. Все свои проблемы мы будем решать, как решали на Кавказе, политическими средствами. Они есть, куда от них денешься. Но использовать эту трагедию, трагедию женщин и детей, трагедию бесланской школы нельзя переносить, решать политические задачи между Ингушетией и Осетией, надо решать проблему всего Северного Кавказа. Еще раз выражаю слова соболезнования всем погибшим, женщинам и детям, я хотел бы еще раз обратиться к вам, чтобы вы были мудрыми в этой ситуации. Конечно, тяжело понять отца и мать, брата или сестру, когда у него погибает ребенок, родные и близкие. Но, к сожалению, сегодня на Кавказе такая обстановка, каждый день гибнут родные и близкие, дети. И если мы будем поддаваться этим чувствам, мы будем вечно там друг другу мстить, мы будем там вечно находиться в состоянии вражды. Такое я хотел бы сделать обращение к жителям как Беслана и Северной Осетии, так и Ингушетии.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Я бы напомнил в этой связи, что радиостанция 'Эхо Москвы' вещает, действительно, и в Северной Осетии, и жители Беслана нас тоже сегодня слышат. Вопрос от Станислава из Екатеринбурга, депутат Савельев сказал, что результаты работы парламентской комиссии могут быть засекречены, может быть, это правильно?
Р. АУШЕВ - Я считаю, что это неправильно. В первую очередь, если сегодня не дадут, парламентская комиссия не даст оценку и не доведет до широких масс, в первую очередь, это необходимо жителям Беслана, в первую очередь, родным и близким погибших людей, жителям Северной Осетии, жителям всего Северного Кавказа, если засекретить, не доведут, то это будут опять фантазии, недомолвки. Появится тысяча таких савельевых, которые будут сидеть рассуждать непонятно о чем, будут баламутить страну. В конце концов, придет к тому, что начнется с Кавказа, закончится, может быть, всей РФ, потому что, еще раз хочу сказать, у преступника нет национальности. Там и насколько вы читали, тот же Басаев опубликовал, я не знаю, насколько это правда или неправда, он там говорил, всякое может быть, Басаев ли это говорил или не Басаев, он же опубликовал национальный список состава этого отряда, там все национальности. Так что же, все должны драться между собой? У бандитов нет, преступников нет национальности, у террористов нет национальности, что же мы тогда поддаемся на эти вещи? Может быть, это специально и сделано для того, чтобы его взорвать, и Кавказ, и Россию в целом.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вопрос из Владикавказа от Алана Казиева: не кажется ли вам, что власти специально напрягают ситуацию в зоне осетино-ингушского конфликта, дабы создать тут напряженку, как он пишет, и тем самым, чтобы это послужило причиной объединения регионов? Сейчас говорят, видимо, имеется в виду укрупнение регионов. И здесь же приписка от Алана Казиева: спасибо за помощь в Беслане, мы вас уважаем.
Р. АУШЕВ - У меня нет таких прямых доказательств того, что кто-то из властей что-то делает, но я знаю, что ситуация и в Северной Осетии, и в Ингушетии, и вообще на Кавказе, она как пороховая бочка. Если этот фитиль направить в нужном русле, конечно, это может все взорваться. Конечно, есть группы, которые хотят на этой трагедии прийти во власть, скинуть власть, разыграть карту на этой крови, стать патриотом. Что значит, как становились, вспомните, в 90-е гг. лидерами своих народов? Долой, допустим, ингушей - одни патриоты появились. Долой осетин, с этой стороны появились лидеры. Долой русских, с этой стороны появились лидеры. Долой чеченцев, с этой стороны появились. И так мы кувыркаемся на Кавказе. Поэтому есть, конечно, такие желающие на трагедии своего народа и трагедии народов стать лидером и прийти к власти. Поэтому надо быть очень внимательным, мы уже прошли столько конфликтов с 89-го года, что уж надо что-то понимать, что происходит.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Учитывая то, что вы сейчас сказали, не буду зачитывать вопрос из Назрани от Танзила Албогачиева, будете ли вы баллотироваться на пост президента республики Ингушетии. Не хотел, а прочитал.
Р. АУШЕВ - Читайте про вертикаль власти.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Да, уважаемый Танзил Албогачиев, президентов больше не будете вы выбирать, и мы не будем выбирать, их будет назначать из Москвы наш общий президент, единый. Ну что же, я думаю, что на этом пока сделаем небольшую паузу, Руслан Аушев в гостях на 'Эхе Москвы', мы не прощаемся. После новостей и небольшой рекламы продолжим разговор, будем снова отвечать на ваши вопросы и зададим, в том числе, и вам вопрос, который потребует вашего, безусловно, прямого ответа.
НОВОСТИ
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Сегодня эту программу, электронное голосование, мы проводим вместе с нашим гостем, в студии 'Эха Москвы' первый президент Ингушетии Руслан Аушев. Вопрос очень простой, доверяете ли вы работе парламентской комиссии по расследованию событий в Беслане?
РИКОШЕТ
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Одна из наших слушательниц на пейджер задала вопрос, по-моему, Наталья это была, не собираетесь ли вы подавать в суд на депутата Савельева, члена этой комиссии, за оскорбление, фактически нанесенное вам?
Р. АУШЕВ - Нет, я не собираюсь, я бы не хотел делать столько чести этому Савельеву, пусть ему бог будет судья. Но, к сожалению, такие депутаты у нас попадают в ГД, я не хотел бы сказать о всем составе ГД, но, к сожалению, такие есть. Какой их там процент, я не знаю, но если депутат так соображает, я представляю, что он там говорит на сессиях, поработав в комитетах и в комиссиях. Поэтому не знаю, может быть, новая система по партийным спискам, она вообще, мне кажется, обезличит депутатов. Я насколько понял, он КПРФ представляет.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Одну из оппозиционных фракций, действительно, представляет в ГД, не правящее большинство.
Р. АУШЕВ - Очень обидно, что у нас такие депутаты. Я уже сказал об этом, он бы мог как депутат хотя бы приехать, закончить свой отпуск, приехать и прийти в ГД, хотя бы посочувствовать этим людям.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Еще один вопрос по работе комиссии. Вы сказали чуть ранее, что не сможете прийти и ответить на вопросы, которые вам хотят задать. Вы не опасаетесь, что это будет воспринято, знаете, как почти демонстративный отказ? Может быть, лучше отложить свои обычные дела, командировки и побеседовать с ними?
Р. АУШЕВ - Я не собираюсь перед Савельевым оправдываться. Все, что у меня есть, это было заранее, у меня есть тоже свой рабочий график работы, я сказал, что я не буду, и руководителю комиссии я сказал, что не смогу участвовать, и в устной, и в письменной форме. Поэтому все желающие, у кого из комиссии ко мне вопросы, они должны прийти ко мне, могут прийти ко мне в офис, мы там поговорим. Это раз. Во-вторых, я сомневаюсь, что депутатские расследования, не имея закона о парламентских расследованиях, они что-то там, какой-то там итог будет.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Т.е. обязать никого не могут, если уж на то пошло?
Р. АУШЕВ - Я все свои мнения и всю информацию отдал государственным органам или рассказал в качестве свидетеля органу под названием Генпрокуратура. Подробно, от А до Я.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Давайте теперь о ситуации в вашей республике, в Ингушетии. Исмаил Кельман из Москвы пишет - вы 10 лет руководили регионом, где после вас осталось разобщенное население, беднота, ваххабизм и безработица. Нынешняя власть неспособна на элементарный порядок во властных структурах. Какой выход из кризиса? Ингушетия в кризисе ведь.
Р. АУШЕВ - Конечно, я так понял, что это после меня так осталось? По-моему, нет, после меня такого не оставалось.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Я не почувствовал обвинения именно в ваш адрес.
Р. АУШЕВ - Я республику отдал в хорошем виде, как мне кажется. Тем более, Володя, вы были в Ингушетии? Если вспомнить, в 93 г. какая была Ингушетия и в 2001-2002 гг., когда я уходил, какая она стала. Только слепой не может заметить.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - По крайней мере, тогда было спокойно, не похищали людей, среди бела дня или среди ночи не происходили бои в центре Назрани, как это случилось на днях и т.д.
Р. АУШЕВ - Потому что я знаю, конечно, ситуация напряженная во всем регионе, и в Ингушетии в том числе, потому что мы не решаем главную проблему. Главная проблема - ситуация в Чеченской республике. До тех пор, пока мы не решим главную проблему на Кавказе, решение чеченской проблемы, и Дагестан, и Ингушетия, и Осетия, и другие республики Северного Кавказа, Ставропольский край будут жить в напряжении. Надо решать самую главную проблему, мы ее не решаем, к сожалению. Вернее, мы ее решаем, но: а мое убеждение, я об этом говорил давно и повторяю, мы ставим телегу вперед лошади.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Я тогда повторю вопрос нашего слушателя, уже в отношении не Ингушетии, а Чечни, а какой выход-то? Напомните свои предложения.
Р. АУШЕВ - Я всегда говорил и повторяю, что эту проблему надо решать политическими средствами, надо привлекать на свою сторону народ, надо вытаскивать народ, привлекать его на сторону, надо же признаться, что в Чеченской республике идет партизанская война. Конечно, не такая массированная, как (НЕРАЗБОРЧИВО), но элементы партизанской войны же есть. Нападения на колонны, нападения на администрации, нападения на военнослужащих и т.д. А когда это все может быть? Когда успех партизанской войны? Когда партизанщина может быть? Тогда, когда она опирается на народ. Значит, народ, хотим мы, не хотим, поддерживает. Так надо заниматься этой проблемой. Поэтому и вопрос, посмотрите, почитаем СМИ, по 5-6 лет люди не могут получить пособие за потерянное жилье, пропадают люди в той же Чеченской республике, есть неадекватные действия федеральных структур, которые вызывают обратную реакцию. Поэтому решение чеченской проблемы, не тушевать ее надо, а надо знать полную картину, что там происходит, из этого исходить и решать ее проблему, шаг за шагом, развязывать те узлы, которые завязались как с 91-го года, 94 и уже 5-й год идет вторая чеченская кампания.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Я каждый день работаю с новостями, поверьте, число того, что мы называем боевыми сводками, которые приходят не из Чечни, а из Ингушетии, оно каждый день почти такое же, как и из самой Чечни. Что у вас-то происходит?
Р. АУШЕВ - Правильно, мы втянули и Ингушетию, а нападение на Беслан - это уже называется и втягивание Осетии. То же самое происходит, а что вы думали, что все это будет происходить только в рамках Чеченской республики? Когда я был президентом, я прекрасно понимал, что это может выйти и на территорию Ингушетии. Я определенные меры принимал, кому-то они в федеральном центре нравились, кому-то не нравились. Но моя задача как президента - спасти республику от втягивания в войну. Какими способами я это делал - это уже другая проблема и другой вопрос. Поэтому когда горит одна комната, надо быть точно убежденным, что весь дом загорится под названием Северный Кавказ, он начинает уже тлеть. Он начинает тлеть, и полевые командиры, они не скрывали, всем же известно, они сказали, что мы переносим боевые действия за территорию Чеченской республики. Они много раз об этом говорили. Опубликовано это было в Интернете, это было заявлено и в СМИ, что они и делают.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Ну что же, близится к завершению наш разговор, только что закончилось электронное голосование. Вопрос, этот вопрос вызвал повышенное внимание наших радиослушателей. За 5 минут нам позвонили, я не припомню такого количества звонков, 6 680 человек. Результаты, они тоже меня удивили. Я, безусловно, предполагал определенный скептицизм в настроении наших слушателей, в том числе, но то, что лишь 4% доверяют работе парламентской комиссии по расследованию событий в Беслане, признаюсь, я такого не ожидал. Девяносто шесть процентов, абсолютно подавляющее большинство, сказали, что они этой комиссии и, в целом, видимо, официальному расследованию, здесь можно более широко на это посмотреть, люди не доверяют, 96% сказали 'нет'. Вы удивлены? Может, действительно, нафиг, и не ходить и не сотрудничать с этой комиссией, для кого она работает, что она может раскопать, что она может узнать?
Р. АУШЕВ - А вы мне говорите, почему парламентское расследование, вот отношение.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Хорошо, самый последний вопрос, вы говорите о том, что работаете в Москве, чем вы сейчас занимаетесь, вы ведь уже от политической деятельности отошли довольно давно, когда пробовали баллотироваться в последний раз в ГД?
Р. АУШЕВ - К сожалению, никак не получается, я как ни пытаюсь отойти, меня все время втягивает и втягивает. Кавказ, по-моему, прочно уже меня схватил в свои объятия, я занимаюсь очень хорошей проблемой, мне очень дорогой, я занимаюсь проблемой ветеранов в масштабах СНГ. Такой есть комитет.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Воины-интернационалисты?
Р. АУШЕВ - Нет, других, и локальных войн, и других конфликтов, и жертв террористов, кстати, мы программу такую разработали и защитили, при совете глав правительств Содружества.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Спасибо большое, сегодня в гостях на 'Эхе' был первый президент Ингушетии, если кто забыл, напомню, герой Советского Союза, Руслан Султанович Аушев. Большое вам спасибо.
Р. АУШЕВ - Напомните Савельеву об этом.
---------------

http://echo.msk.ru/programs/beseda/27276/

Интересное выделено жирным. Честно говоря, возникают сомнения, что это действительно сказал Аушев. Уж больно наглое заявление, а Аушев во всех других интервью очень обдуманно высказывает мысли.
 

Вот поэтому я предпочитаю слушать самого Аушева, а не пересказы журналистов.
Что там сам Снигирев дописал, что додумал - кто же его знает.

Новое интервью.
 http://nolshestoy.ru/node/39

 Р.АУШЕВ: Ну, до Беслана был Норд-Ост, и я об этом рассказывал, что когда одна из девушек (она — корреспондент, кстати, «Московской правды») вышла по своему мобильнику на своего редактора и сказала, что, может, Аушев сможет? А я ехал в машине, слушал. И я уже сам волновался, думаю: «Что делать-то в этой ситуации?»Они вышли на Снегирева Владимира Николаевича, тоже журналиста, он в свое время там знаменитый журналист. И он нашел меня и сказал: «Надо ехать». Я сказал: «Хорошо». Мы приехали в штаб, я руководителю штаба сказал, что если я нужен, я готов. Ну, я и зашел туда в Норд-Ост, мы с Примаковым заходили вместе, с Евгением Максимовичем.Потом мне начали говорить, с федеральных каналов началось, что все, кто ходил в Норд-Ост, сходили за каким-то рейтингом, за какой-то популярностью, чего-то такое. Начали там… Я думаю, ну, какого бока, какой рейтинг, кого, чего? Меня попросили приехать — я приехал. Мне сказали зайти, я сказал: «Я готов зайти», мы зашли. Все, что могли, сделали в этой ситуации. Потом началось такое.И когда начался Беслан и начали меня искать, один товарищ мой (он, как бы, ну, считается мне близкий-близкий человек), он мне сказал: «Руслан, так и так, тебя ищут. Ты должен ехать в Беслан». Я говорю: «Вах, ну, сейчас опять начнется, что едут за каким-то там этим», опять начнут поливать и так далее. Ну, поехал, то, что смог сделать, сделал.Ровно через неделю началось, что я там пошел, потому что я там чуть ли не связан с боевиками, что у меня там чуть ли не родственники, я спасал не эту ситуацию, а своих родственников. Там такое началось… Я уже не выдержал, позвонил Сергею Шойгу, сказал «Сергей Кужугетович, ты же меня просил поехать в Беслан? Ну, останови этот поток». Ну, вот, так как-то еле удалось остановить. Ну, я не понимаю, это что за такой подход? Вот, когда по Беслану принимал решение, вот это у меня осадок остался после Норд-Оста.

И.ВОРОБЬЁВА: А не страшно идти, вот, в Норд-Ост, в Беслан заходить, понимать, что там заложники, люди, жизни на грани?

Р.АУШЕВ: Всегда страшно. Мне как военному, когда идешь такой без всего, конечно, неудобно. Хотелось бы как-то более…А так-то нет. А так что? Ну, сказать, что я бесстрашный, нет. Единственное, в Беслане была одна проблема — там очень много бегало людей с оружием и непонятно, кто они. Ну, там, допустим, федеральных видно — спецназовцы, их видно. А там бегали в куртках, с оружием, с винтовками, со снайперскими винтовками. Кто их знает, у кого там чего? Вот, я иду в школу, а там по пустырю иду. Ну, думаю, какой идиот сейчас стрельнет в голову, потом разбирайся. Потом мой сын, мои там: «Кто убил Руслана?» Вот, кто? Потом всю жизнь думай, кто убил, откуда стреляли, кто стрелял, почему стреляли? Боевики это стрельнули, не боевики это стрельнули? Кто это стрельнул? Вот эта ситуация у меня, конечно, сидела в голове, думал: «А вдруг там какой-нибудь сейчас идиот стрельнет, и потом разбирайся, кто в тебя стрелял, за что стрелял».

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть у вас какие-то были размышления об общем беспорядке и неорганизации всего вокруг, а не о том, о чем можно было бы подумать.

И.ВОРОБЬЁВА: Ну да. Вот, когда вы шли в школу в эту, вы знали, что там делать нужно внутри?Р.АУШЕВ: Не знал. Нет, там одна проблема была, когда я приехал. Во-первых, не знали 2 вещи — какие требования были и какое количество заложников. Потому что цифры разные. Ну, последняя цифра, там говорилось 353. Когда я зашел в школу, ну, они там на меня натягивали вот этот балахон на голову, я сказал: «Нет». И там двое вышли меня встречать, они начали на меня натягивать мешок какой-то, я говорю: «Нет». Ну, потом они надели на меня такой… Ну, видно, каких-то камер боялись, думали, что камеры здесь. Надели на меня такой плащ. Ну, не плащ, чего-то вырезанное с этим. Ну и я зашел.Ну, я когда зашел в спортзал, я увидел там вот эти, во-первых, все душевые комнаты… Когда идешь в спортзал, они там были битком забиты. Мне первое, что бросилось в глаза — маленькие, грудные дети. Они полностью раздеты были голые и истекали потом. И женщины держали. Ну, в глазах была смерть, я видел. Я знаю по опыту, когда в глазах у человека смерть, что он чувствует смерть.Я когда зашел в спортзал, я увидел там, что там, конечно, не 300, там битком забитый зал спортивный. Ну, минимум тысяча, если оценить. И когда я начал с командиром боевиков говорить, какие условия, он мне дал условия. Ну, мы начали вести разговор. Пришла директор школы (привели ее, вернее), она сказала, что здесь более 2200. Ну, как раз подтвердились мои опасения, что их больше тысячи. Ну и потом я уговорил… Мне вот эти грудники в первую очередь. А в зале я сказал, что… Я говорю: «Вы меня узнаете?» Они сказали: «Узнаем. Все будет нормально, не переживайте, мы постараемся все сделать, чтобы ситуацию разрядить». И вот эти грудники у меня в первую очередь засели в голову, я сказал: «Грудных-то отдай сначала». Ну, он после долгих колебаний отдал грудных.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я не знаю, не могу задавать больше вопросы. Ну, у нас, к счастью лично для меня, заканчивается время и у нас остается полторы минуты на последний вопрос, который всегда звучит для всех наших гостей одинаково. Очень много не успели мы с вами обсудить ваших решений. Но, может быть, расскажете, над каким решением вы раздумываете и сомневаетесь сейчас?

Р.АУШЕВ: Я расскажу, как… Давайте я по-другому скажу. У меня в Афганистане был один случай, я не мог принять решения. Опорный пункт, его надо взять, а не могу. Вот, собираю командиров, распускаю, собираю, распускаю. Один раз собрал, сидел, думаю, отсюда зайти, отсюда зайти, десантироваться. Никак не могу. Лег спать, и мне во сне приснилось решение. Я их быстро собрал, сказал «Вот так действуем». Мне решение приснилось во сне. И некоторые решения мне приходят во сне.

И.ВОРОБЬЁВА: Я думала, что это только в книжках так пишут, что во сне там приснится таблица Менделеева и…

Р.АУШЕВ: Не во сне, а, вот, я когда лежал…