Факты и Мифы Беслана

Например, депутат Госдумы Юрий Савельев намерен устроить встречу комиссии с Аушевым. Лично Савельева интересует, кто были те 26 заложников, которых боевики освободили после переговоров с Аушевым. Также депутата интересует, почему боевики отпустили самого Аушева.

В. ВАРФОЛОМЕЕВ - В ближайшие полчаса мы будем говорить о ситуации на Кавказе, наш сегодняшний гость - первый президент Ингушетии Руслан Аушев. Руслан Султанович, добрый день.
Р. АУШЕВ - Добрый день.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Прежде всего, о событиях, которые последовали за страшным сентябрьским терактом в городе Беслане. Сейчас исполнительная власть, я имею в виду спецслужбы, прокуратура, проводят свое расследование того, что там случилось, ведет работу и специальная парламентская комиссия, которая была образована в конце сентября, где в состав этой комиссии вошли представители СФ и ГД. И накануне вечером прозвучало довольно неожиданное заявление одного из членов этой комиссии, слова он говорил в ваш адрес.
ЗАПИСЬ
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Это был один из членов парламентской комиссии, депутат ГД Юрий Савельев. Во-первых, он сказал о том, что вы приглашены на заседание парламентской комиссии, а во-вторых, если переводить его слова с депутатского на русский язык, фактически, как мне показалось, вы объявлены чуть ли ни пособником террористов. Что вы на это можете ответить?
Р. АУШЕВ - После какого-то времени этих событий, не только то, что говорит сейчас депутат, как вы назвали, Савельев его фамилия, да и в некоторых газетах, это 'Комсомольская правда', в 'Известиях' были какие-то удивительные статьи в адрес меня. Я боюсь, что это: Еще раз хотел бы перед всеми слушателями рассказать динамику, вернее, как все это было. 1 сентября я, как и все, услышал о захвате школы в Беслане.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вы были в Москве?
Р. АУШЕВ - Я был в Москве. Вечером где-то после 21-го часа мне начали звонить, мне начали звонить из федеральных структур. Когда я переговорил и с руководством МЧС, и с руководством ФСБ, они попросили меня еще раз, хотел бы акцентировать, хотя я, конечно, как и все, понимал, тем более как первый президент Ингушетии, понимал, к чему может привести, какие события могут последовать дальше за захватом школы. И меня попросили вылететь в Беслан, на что я согласился, конечно, вылетел я утром 2-го числа.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вам была поставлена какая-то задача, какие-то цели перед вами были сформулированы, для чего нужно туда лететь?
Р. АУШЕВ - Мне сказали прибыть в штаб, и там я все выясню.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Поступить в распоряжение штаба?
Р. АУШЕВ - Да. И 2-го числа я утром вылетел в Беслан, прибыл я в штаб, к этому времени я уже знал, что террористы требовали, чтобы к ним зашел Дзасохов, президент Ингушетии, Аслаханов и Рошаль. К тому моменту, когда я прибыл, это уже были почти сутки, прошло с тех пор, насколько я понял, никто туда не заходил. В штабе были догадки, какие требования выдвигают террористы, никто ничего не знал. Были догадки того, что террористы хотят в обмен на детей и заложников в целом, чтобы отпустили тех захваченных боевиков, которые нападали на Назрань 21-22 июня. Были другие предположения. Затем была путаница, сколько заложников, одни говорили - 200, другие говорили - 379, считали-считали, в любом случае никто не заходил. И когда объявили, на мобильном телефоне со штаба была связь, им сказали, что прибыл Аушев, я с ними переговорил, я взял телефон, вышел на школу. Мне ответил так называемый пресс-секретарь этого отряда, как он представился. Я ему сказал, что я прибыл, я готов и прошу разрешения зайти в школу.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вы говорили с ним на русском языке, на каком?
Р. АУШЕВ - Я пытался на вайнахском, он меня сразу осадил, сказал - говорите по-русски. Я говорил на русском языке. Он сказал - подождите, минут через 15 позвоните, он пойдет, доложит эмиру. Он пошел, доложил эмиру, через 15 минут перезвонили, он сказал - хорошо, заходите. Объяснили мне маршрут, как надо зайти, я в сопровождении министра внутренних дел Осетии Казбека Дзантиева.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Т.е. вы поставили в известность об этом оперативный штаб?
Р. АУШЕВ - Штаб, конечно, я согласовал, я для этого и прибыл, для этого, наверное, меня и приглашали, потому что никто не заходит, остался один я, которого они как бы считали в штабе нужным, чтобы зашел. По каким причинам, это уже задача штаба и руководства всех силовых структур. Мне сказали, тем более ради детей я был готов, конечно, зайти. Хотя мы помним уроки 'Норд Оста', когда говорили, что много, кто там крутился из политиков, они пиарят, это осадок, конечно, вызвало после того. Мне показали маршрут, как надо зайти, рассказали, и я в сопровождении до определенной черты дошел вместе с министром внутренних дел Осетии, с начальником ФСБ по Осетии Андреевым, а дальше я уже пошел сам по тому маршруту, который указали террористы. Я зашел в школу, они начали, показали требования, они были изложены в письменном виде. Потом я попросил, чтобы мне показали, чтобы меня провели в спортзал, я хотел зайти в спортзал, успокоить людей, потому что они находятся в неведении. Если, допустим, в 'Норд Осте' были мобильные телефоны, там люди как-то могли общаться, то здесь в Беслане, конечно, с этим проблема была, я как-то хотел успокоить людей. Я зашел в спортзал и увидел битком набитых людей. И даже комнаты, которые примыкали к спортзалу, были забитыми. Я обратил внимание, что очень много детей грудных, месяц, два, три, четыре максимум, если я так разглядел. Я зашел в спортзал и увидел битком забитый спортзал. Я обратился к ним и спросил, они узнают меня, чтобы как-то их успокоить, людей. Они сказали, что мы узнаем, Руслан Султанович. Я сказал, я прибыл сюда, сейчас я буду узнавать, что они хотят и т.д., т.е. как-то пытался их успокоить. Они мне передали требования, когда уже все, мы закончили все эти, выяснять их требования, все остальное, это долгий разговор, что там было, потом я их попросил отпустить хотя бы грудных детей.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Это была инициатива с вашей стороны?
Р. АУШЕВ - Это была моя инициатива, я попросил отпустить грудных детей. Они сначала колебались, потом согласились. Они сказали - остальных мы отпустим, когда будет приказ президента о выводе войск и нам зачитают по телевидению указ о выводе войск, тогда мы начинаем отпускать людей. И чтобы пока хотя бы взять то, что разрешили, я быстро дал команду тогда, я встал около двери, чтобы убедиться, что всех вывели. Получилось 15 грудных детей и 11 женщин. Одна из женщин вернулась в школу, потому что у нее был грудной ребенок, но еще, по-моему, насколько я понял, двое остались в школе.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Т.е. она вынесла грудного и осталась с остальными?
Р. АУШЕВ - Да, если кого интересует, тем более этого депутата, интересует, кто это за дети были, фамилии этих детей были опубликованы и вывешены в ДК Беслана и в штабе. Если кого интересуют фамилии и детей, и женщин.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вы список этих людей не составляли, не вы определяли, кого выводить, кого оставить?
Р. АУШЕВ - Мы это сделали быстро, почему - потому что я понимал, что настроение в любой момент может испортиться, потому что там они нервничали и все остальное. И когда я получил согласие на то, что можно забрать грудных детей и женщин вместе с ними, то я уже не стал:
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Я, наверное, понимаю, откуда возник, мог возникнуть у депутата Савельева такой вопрос, что это были за женщины, которых вы вывели, вдруг там были переодетые шахидки, например.
Р. АУШЕВ - Нет, я же видел, какие дети, какие женщины выходили, они выходили мимо меня, я вышел последний за ними. И последней выходила девочка, лет ей было 12, она несла грудного ребенка. Боевик остановил, сказал - тебе нельзя. Я тогда забрал у нее ребенка, последнего вынес, еще мне она сказала, что это дочь Руслана то ли Цсахилова, я помню, на "Ц" фамилия, я вынес, отдал милиционеру, сказал - это дочь Руслана.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Это тот ребенок, которого видели у вас на руках уже за оцеплением?
Р. АУШЕВ - Да, когда заложники выскочили, они побежали в разные стороны. Я испугался, что они могут попасть или под огонь, вдруг там начнут стрелять. Но все нормально, а эта женщина, я шел последний, и женщина с двумя детьми шла последняя, мы подошли как раз к месту начала оцепления, там стояла машина министра внутренних дел Дзантиева Казбека. И все, кто вышел, их допрашивали, вели в комнату, и определенные службы их допрашивали, понятно. И посадили в машину министра внутренних дел Осетии, меня посадили в эту машину, вывезли.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Напомню, что в гостях на 'Эхе Москвы' сегодня Руслан Аушев, мы продолжим наш разговор через одну минуту.
НОВОСТИ
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Мы продолжаем разговор с Русланом Аушевым, первым президентом Ингушетии, о событиях в Беслане, их последствиях. Очень много ваших вопросов, в основном, я буду использовать то, что уже пришло на наш Интернет-сайт. А что же касается тех, кто воспользуется пейджером, то здесь бы я прежде всего обратился бы к вам с просьбой. Руслан Султанович будет с нами еще примерно полчаса, вместе мы проведем электронное голосование в 'Рикошете', но до сих пор еще не сформулировали точно вопрос, который вынесен на голосование. Если у вас есть какие-то свои варианты, то присылайте на наш эфирный пейджер. А теперь обратимся к Интернету и некоторым вопросам относительно того, что вы уже рассказали. Константин Лощухин их Новосибирска спрашивает, как, по-вашему, почему парламентская комиссия сейчас вас обвиняет? Может быть, они пытаются просто обидеть вас таким образом? Или, на самом деле, я думаю, что все глубже?
Р. АУШЕВ - Я насколько понял, не вся парламентская комиссия меня обвиняет, обвиняют отдельные члены парламентской комиссии. Во-первых, я хотел бы сказать, почему члены СФ и депутаты ГД в эти тревожные дни для Северного Кавказа продолжали отдыхать и не собрались на экстренное заседание? Они-то свой долг не выполнили в эти дни, не надо было ехать ни в Беслан. Надо было собраться и как политическому, как одной из ветвей власти хотя бы принять какие-то меры на этом уровне, хотя бы посочувствовать этим людям, которые находились в школе в заложниках, г. Беслану. Это первое. Второе, мне трудно сказать, мне непонятно, почему в некоторых СМИ начали все выворачивать на изнанку. Может быть, специально это делается, я не знаю, я по этому поводу проводил большую пресс-конференцию в 'Интерфаксе', когда такие небылицы рассказывают, я никого в Беслане не знаю, ни одного родственника в Беслане нет, там говорят, кого-то я специально выбирал. Как там можно отбирать специально, когда там ситуация была настолько напряженной, что я единственное попросил, хотя бы в этой ситуации отпустить грудных детей. На эти они пошли уступки. Они сами по залу прошли по всем комнатам, выбрали всех грудных детей, отпустили. Этот депутат говорит, почему я вышел живым оттуда, к счастью, вышел живым. Если он хотел, чтобы меня там убили, похоронили бы тогда, если бы убили.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Кстати, в продолжение этой темы есть вопрос от Вадима Елатонцева из Казани, когда вы шли к бесланской школе на переговоры и возвращались обратно, не возникала ли мысль, что в вас могут выстрелить с нашей стороны, спрашивает Вадим?
Р. АУШЕВ - Хотел бы сказать, что там, действительно, порядка-то было очень мало, к сожалению, там были люди, непонятно, называли их одни ополченцы, я не переживал за, допустим, официальные структуры, которые сидели в оцеплении, я переживал: не переживал, абсолютно что там было переживать, я знал, на что я иду. Единственное, вызывали смущение у меня те люди, которые были без формы, без знаков различия, так называемые ополченцы. Что его знает, у кого там на уме? Поэтому было такое. Хотя я прекрасно понимал, на что шел, я понимал, какие могут быть последствия. Но всевышний пронес, я жив и здоров. Если кому-то обидно за это, пусть ждет.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Может быть, завершая эту тему о прошлом, письмо из Самары от Юрия Вашкевича - большое спасибо вам, Руслан, держитесь, а трусов и подонков в нашей стране хватает. И таких посланий, таких обращений в ваш адрес очень много. Вы поступили как настоящий человек, истинный горец и т.д. Вы официальное приглашение на заседание парламентской комиссии получили, то, о чем сказал депутат Савельев?
Р. АУШЕВ - Да, получил.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вы пойдете?
Р. АУШЕВ - К сожалению, это завтра будет заседание, у меня завтра свои служебные дела и командировки, я завтра буду занят. Но я пригласил всех членов комиссии к себе офис, все желающие, чтобы я им более подробно объяснил, я готов объяснить, я им даже указал время, когда они могут прийти, дату, когда прийти. И я хотел бы сказать еще одно, я дал самую детальную информацию по всем этим событиям следователю Генпрокуратуры. Поэтому если у кого есть желание все детально посмотреть, почитать, есть протокол моего допроса, находится в Генпрокуратуре, могут, если Генпрокуратура пойдет навстречу, даст, то там все детально расписано.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - А вас следователь опрашивал или допрашивал в качестве кого, свидетеля?
Р. АУШЕВ - В качестве свидетеля.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вы не опасаетесь, что в свете подобных заявлений, которые звучат из уст наших парламентариев?
Р. АУШЕВ - Меня допрашивали, я к этому привык, меня допрашивали, когда я в 'Норд Ост' ходил, меня допрашивали, когда я ходил в Белый дом в 93 г., поэтому я привык, что меня всегда допрашивают.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Нет, свидетель - это одно, судя по словам депутата Савельева, вас рассматривают почти как пособника террористов, и вы можете превратиться из свидетеля в одного из обвиняемых. Вы не исключаете такой возможности?
Р. АУШЕВ - Нет, я исключаю эту возможность, но если спасение людей у нас называется преступлением, тогда надо менять Уголовный кодекс.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Кто-то из наших слушателей спросил, а почему вас не наградили за спасение жизней 25 человек?
Р. АУШЕВ - Если кто-то даже попытался бы меня наградить, я бы на начальной стадии прекратил бы это действие.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Поясните, почему?
Р. АУШЕВ - Потому что, я считаю, если бы меня еще наградили бы, тут еще такой поток пошел бы, я свои награды уже получил в Афганистане и после Афганистана.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Получится, что единственный, кто получил от этих событий какую-то выгоду, ингуш Аушев?
Р. АУШЕВ - Да, поэтому не надо. Лучше я получу награду за другие дела, за освоение новой целины.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Теперь о будущем, вопрос от Магомеда Зангиева из Карбулака, ваш земляк, считаете ли вы, что ситуация в Северной Осетии может выйти за пределы закона и правопорядка?
Р. АУШЕВ - Все может быть. Это все зависит от того, как сработают федеральные власти, власти двух республик. Но я бы хотел сегодня обратиться, используя открытый микрофон, к жителям Северной Осетии. Те требования, которые я понимал бы, если бы разыгрывали ингушскую карту, если бы выдвигали, там были ингуши, захватили школу и сказали бы - отдайте нам Пригородный район или решали бы между ингушами и осетинами таким способом эту проблему, я бы первым проклял бы этих людей и сделал бы все для того, чтобы этих людей, первым, может быть, штурмовал этих людей. Вопрос другой, там не было ни одного требования, которое касалось бы взаимоотношений между Ингушетией и Осетией, эти вопросы касались ситуации в Чеченской республике, ситуации на Кавказе. Поэтому ингуши в эти дни собирали большие митинги, многие старики, женщины и дети тоже готовы были прийти в школу и поменять себя на заложников. Поэтому не поддавайтесь горячим некоторым головам. Все свои проблемы мы будем решать, как решали на Кавказе, политическими средствами. Они есть, куда от них денешься. Но использовать эту трагедию, трагедию женщин и детей, трагедию бесланской школы нельзя переносить, решать политические задачи между Ингушетией и Осетией, надо решать проблему всего Северного Кавказа. Еще раз выражаю слова соболезнования всем погибшим, женщинам и детям, я хотел бы еще раз обратиться к вам, чтобы вы были мудрыми в этой ситуации. Конечно, тяжело понять отца и мать, брата или сестру, когда у него погибает ребенок, родные и близкие. Но, к сожалению, сегодня на Кавказе такая обстановка, каждый день гибнут родные и близкие, дети. И если мы будем поддаваться этим чувствам, мы будем вечно там друг другу мстить, мы будем там вечно находиться в состоянии вражды. Такое я хотел бы сделать обращение к жителям как Беслана и Северной Осетии, так и Ингушетии.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Я бы напомнил в этой связи, что радиостанция 'Эхо Москвы' вещает, действительно, и в Северной Осетии, и жители Беслана нас тоже сегодня слышат. Вопрос от Станислава из Екатеринбурга, депутат Савельев сказал, что результаты работы парламентской комиссии могут быть засекречены, может быть, это правильно?
Р. АУШЕВ - Я считаю, что это неправильно. В первую очередь, если сегодня не дадут, парламентская комиссия не даст оценку и не доведет до широких масс, в первую очередь, это необходимо жителям Беслана, в первую очередь, родным и близким погибших людей, жителям Северной Осетии, жителям всего Северного Кавказа, если засекретить, не доведут, то это будут опять фантазии, недомолвки. Появится тысяча таких савельевых, которые будут сидеть рассуждать непонятно о чем, будут баламутить страну. В конце концов, придет к тому, что начнется с Кавказа, закончится, может быть, всей РФ, потому что, еще раз хочу сказать, у преступника нет национальности. Там и насколько вы читали, тот же Басаев опубликовал, я не знаю, насколько это правда или неправда, он там говорил, всякое может быть, Басаев ли это говорил или не Басаев, он же опубликовал национальный список состава этого отряда, там все национальности. Так что же, все должны драться между собой? У бандитов нет, преступников нет национальности, у террористов нет национальности, что же мы тогда поддаемся на эти вещи? Может быть, это специально и сделано для того, чтобы его взорвать, и Кавказ, и Россию в целом.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Вопрос из Владикавказа от Алана Казиева: не кажется ли вам, что власти специально напрягают ситуацию в зоне осетино-ингушского конфликта, дабы создать тут напряженку, как он пишет, и тем самым, чтобы это послужило причиной объединения регионов? Сейчас говорят, видимо, имеется в виду укрупнение регионов. И здесь же приписка от Алана Казиева: спасибо за помощь в Беслане, мы вас уважаем.
Р. АУШЕВ - У меня нет таких прямых доказательств того, что кто-то из властей что-то делает, но я знаю, что ситуация и в Северной Осетии, и в Ингушетии, и вообще на Кавказе, она как пороховая бочка. Если этот фитиль направить в нужном русле, конечно, это может все взорваться. Конечно, есть группы, которые хотят на этой трагедии прийти во власть, скинуть власть, разыграть карту на этой крови, стать патриотом. Что значит, как становились, вспомните, в 90-е гг. лидерами своих народов? Долой, допустим, ингушей - одни патриоты появились. Долой осетин, с этой стороны появились лидеры. Долой русских, с этой стороны появились лидеры. Долой чеченцев, с этой стороны появились. И так мы кувыркаемся на Кавказе. Поэтому есть, конечно, такие желающие на трагедии своего народа и трагедии народов стать лидером и прийти к власти. Поэтому надо быть очень внимательным, мы уже прошли столько конфликтов с 89-го года, что уж надо что-то понимать, что происходит.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Учитывая то, что вы сейчас сказали, не буду зачитывать вопрос из Назрани от Танзила Албогачиева, будете ли вы баллотироваться на пост президента республики Ингушетии. Не хотел, а прочитал.
Р. АУШЕВ - Читайте про вертикаль власти.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Да, уважаемый Танзил Албогачиев, президентов больше не будете вы выбирать, и мы не будем выбирать, их будет назначать из Москвы наш общий президент, единый. Ну что же, я думаю, что на этом пока сделаем небольшую паузу, Руслан Аушев в гостях на 'Эхе Москвы', мы не прощаемся. После новостей и небольшой рекламы продолжим разговор, будем снова отвечать на ваши вопросы и зададим, в том числе, и вам вопрос, который потребует вашего, безусловно, прямого ответа.
НОВОСТИ
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Сегодня эту программу, электронное голосование, мы проводим вместе с нашим гостем, в студии 'Эха Москвы' первый президент Ингушетии Руслан Аушев. Вопрос очень простой, доверяете ли вы работе парламентской комиссии по расследованию событий в Беслане?
РИКОШЕТ
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Одна из наших слушательниц на пейджер задала вопрос, по-моему, Наталья это была, не собираетесь ли вы подавать в суд на депутата Савельева, члена этой комиссии, за оскорбление, фактически нанесенное вам?
Р. АУШЕВ - Нет, я не собираюсь, я бы не хотел делать столько чести этому Савельеву, пусть ему бог будет судья. Но, к сожалению, такие депутаты у нас попадают в ГД, я не хотел бы сказать о всем составе ГД, но, к сожалению, такие есть. Какой их там процент, я не знаю, но если депутат так соображает, я представляю, что он там говорит на сессиях, поработав в комитетах и в комиссиях. Поэтому не знаю, может быть, новая система по партийным спискам, она вообще, мне кажется, обезличит депутатов. Я насколько понял, он КПРФ представляет.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Одну из оппозиционных фракций, действительно, представляет в ГД, не правящее большинство.
Р. АУШЕВ - Очень обидно, что у нас такие депутаты. Я уже сказал об этом, он бы мог как депутат хотя бы приехать, закончить свой отпуск, приехать и прийти в ГД, хотя бы посочувствовать этим людям.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Еще один вопрос по работе комиссии. Вы сказали чуть ранее, что не сможете прийти и ответить на вопросы, которые вам хотят задать. Вы не опасаетесь, что это будет воспринято, знаете, как почти демонстративный отказ? Может быть, лучше отложить свои обычные дела, командировки и побеседовать с ними?
Р. АУШЕВ - Я не собираюсь перед Савельевым оправдываться. Все, что у меня есть, это было заранее, у меня есть тоже свой рабочий график работы, я сказал, что я не буду, и руководителю комиссии я сказал, что не смогу участвовать, и в устной, и в письменной форме. Поэтому все желающие, у кого из комиссии ко мне вопросы, они должны прийти ко мне, могут прийти ко мне в офис, мы там поговорим. Это раз. Во-вторых, я сомневаюсь, что депутатские расследования, не имея закона о парламентских расследованиях, они что-то там, какой-то там итог будет.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Т.е. обязать никого не могут, если уж на то пошло?
Р. АУШЕВ - Я все свои мнения и всю информацию отдал государственным органам или рассказал в качестве свидетеля органу под названием Генпрокуратура. Подробно, от А до Я.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Давайте теперь о ситуации в вашей республике, в Ингушетии. Исмаил Кельман из Москвы пишет - вы 10 лет руководили регионом, где после вас осталось разобщенное население, беднота, ваххабизм и безработица. Нынешняя власть неспособна на элементарный порядок во властных структурах. Какой выход из кризиса? Ингушетия в кризисе ведь.
Р. АУШЕВ - Конечно, я так понял, что это после меня так осталось? По-моему, нет, после меня такого не оставалось.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Я не почувствовал обвинения именно в ваш адрес.
Р. АУШЕВ - Я республику отдал в хорошем виде, как мне кажется. Тем более, Володя, вы были в Ингушетии? Если вспомнить, в 93 г. какая была Ингушетия и в 2001-2002 гг., когда я уходил, какая она стала. Только слепой не может заметить.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - По крайней мере, тогда было спокойно, не похищали людей, среди бела дня или среди ночи не происходили бои в центре Назрани, как это случилось на днях и т.д.
Р. АУШЕВ - Потому что я знаю, конечно, ситуация напряженная во всем регионе, и в Ингушетии в том числе, потому что мы не решаем главную проблему. Главная проблема - ситуация в Чеченской республике. До тех пор, пока мы не решим главную проблему на Кавказе, решение чеченской проблемы, и Дагестан, и Ингушетия, и Осетия, и другие республики Северного Кавказа, Ставропольский край будут жить в напряжении. Надо решать самую главную проблему, мы ее не решаем, к сожалению. Вернее, мы ее решаем, но: а мое убеждение, я об этом говорил давно и повторяю, мы ставим телегу вперед лошади.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Я тогда повторю вопрос нашего слушателя, уже в отношении не Ингушетии, а Чечни, а какой выход-то? Напомните свои предложения.
Р. АУШЕВ - Я всегда говорил и повторяю, что эту проблему надо решать политическими средствами, надо привлекать на свою сторону народ, надо вытаскивать народ, привлекать его на сторону, надо же признаться, что в Чеченской республике идет партизанская война. Конечно, не такая массированная, как (НЕРАЗБОРЧИВО), но элементы партизанской войны же есть. Нападения на колонны, нападения на администрации, нападения на военнослужащих и т.д. А когда это все может быть? Когда успех партизанской войны? Когда партизанщина может быть? Тогда, когда она опирается на народ. Значит, народ, хотим мы, не хотим, поддерживает. Так надо заниматься этой проблемой. Поэтому и вопрос, посмотрите, почитаем СМИ, по 5-6 лет люди не могут получить пособие за потерянное жилье, пропадают люди в той же Чеченской республике, есть неадекватные действия федеральных структур, которые вызывают обратную реакцию. Поэтому решение чеченской проблемы, не тушевать ее надо, а надо знать полную картину, что там происходит, из этого исходить и решать ее проблему, шаг за шагом, развязывать те узлы, которые завязались как с 91-го года, 94 и уже 5-й год идет вторая чеченская кампания.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Я каждый день работаю с новостями, поверьте, число того, что мы называем боевыми сводками, которые приходят не из Чечни, а из Ингушетии, оно каждый день почти такое же, как и из самой Чечни. Что у вас-то происходит?
Р. АУШЕВ - Правильно, мы втянули и Ингушетию, а нападение на Беслан - это уже называется и втягивание Осетии. То же самое происходит, а что вы думали, что все это будет происходить только в рамках Чеченской республики? Когда я был президентом, я прекрасно понимал, что это может выйти и на территорию Ингушетии. Я определенные меры принимал, кому-то они в федеральном центре нравились, кому-то не нравились. Но моя задача как президента - спасти республику от втягивания в войну. Какими способами я это делал - это уже другая проблема и другой вопрос. Поэтому когда горит одна комната, надо быть точно убежденным, что весь дом загорится под названием Северный Кавказ, он начинает уже тлеть. Он начинает тлеть, и полевые командиры, они не скрывали, всем же известно, они сказали, что мы переносим боевые действия за территорию Чеченской республики. Они много раз об этом говорили. Опубликовано это было в Интернете, это было заявлено и в СМИ, что они и делают.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Ну что же, близится к завершению наш разговор, только что закончилось электронное голосование. Вопрос, этот вопрос вызвал повышенное внимание наших радиослушателей. За 5 минут нам позвонили, я не припомню такого количества звонков, 6 680 человек. Результаты, они тоже меня удивили. Я, безусловно, предполагал определенный скептицизм в настроении наших слушателей, в том числе, но то, что лишь 4% доверяют работе парламентской комиссии по расследованию событий в Беслане, признаюсь, я такого не ожидал. Девяносто шесть процентов, абсолютно подавляющее большинство, сказали, что они этой комиссии и, в целом, видимо, официальному расследованию, здесь можно более широко на это посмотреть, люди не доверяют, 96% сказали 'нет'. Вы удивлены? Может, действительно, нафиг, и не ходить и не сотрудничать с этой комиссией, для кого она работает, что она может раскопать, что она может узнать?
Р. АУШЕВ - А вы мне говорите, почему парламентское расследование, вот отношение.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Хорошо, самый последний вопрос, вы говорите о том, что работаете в Москве, чем вы сейчас занимаетесь, вы ведь уже от политической деятельности отошли довольно давно, когда пробовали баллотироваться в последний раз в ГД?
Р. АУШЕВ - К сожалению, никак не получается, я как ни пытаюсь отойти, меня все время втягивает и втягивает. Кавказ, по-моему, прочно уже меня схватил в свои объятия, я занимаюсь очень хорошей проблемой, мне очень дорогой, я занимаюсь проблемой ветеранов в масштабах СНГ. Такой есть комитет.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Воины-интернационалисты?
Р. АУШЕВ - Нет, других, и локальных войн, и других конфликтов, и жертв террористов, кстати, мы программу такую разработали и защитили, при совете глав правительств Содружества.
В. ВАРФОЛОМЕЕВ - Спасибо большое, сегодня в гостях на 'Эхе' был первый президент Ингушетии, если кто забыл, напомню, герой Советского Союза, Руслан Султанович Аушев. Большое вам спасибо.
Р. АУШЕВ - Напомните Савельеву об этом.

ОДИН

Начали мочить Аушева

Цитата: «К Аушеву много вопросов. Почему он вмешался в ход расследования, почему он вывел накануне штурма из здания школы 26 человек и кто они были» (член комиссии по Беслану депутат Ю. Савельев). Он же спрашивает: «Что за заложники были выпущены? Почему боевики выпустили Аушева, хотя приглашали троих людей с целью убить?».

Расшифровываю депутата Савельева.

Он подозревает: Аушев преследовал свои цели, вывел тех, кого ему было надо, и остался жив, поскольку в сговоре с террористами.

Еще вопрос Савельева таков: кто Аушева послал?

(То есть: самозванец он или нет?)

Я дважды разговаривал с Русланом Султановичем Аушевым после трагедии. Он предельно скуп на слова, детали, фамилии. Не от него пришлось многое узнать. Да это многое уже и всем, пожалуй, кроме Савельева, известно. Аушев оправдываться не желает, но видеть, как этого человека унижают, мы не хотим и не будем. Как говорит президент: можем — значит должны:

1. Аушев прилетел по просьбе ФСБ и Сергея Шойгу.

2. На самолете спецслужб.

3. Он один пошел в школу. Повернулся направо и пошел.

4. Отказался от требований террориста надеть маску (хотел, чтобы люди его узнали. Хотел успокоить их).

5. Убедил террористов отдать женщин «с грудными детьми».

6. Их было 15.

7. Списки спасенных опубликованы.

8. Передал в штаб требования террористов и кассету, где сняты заложники в спортзале.

Результат: получил благодарность от руководства спецслужб, проклятие российских чиновников и массированную пропагандистскую ложь и упрек в том, что остался жив.

Действительно, для десятков отвечающих за порядок в стране людей лучше бы его пристрелили. Моя версия — почему репутацию Героя Советского Союза Р.С. Аушева хотят уничтожить. Он принес кассету, которую должны были передать президенту. Там — сотни и сотни еще живых людей. А не «200—300 человек». Кассету по Гостелевидению объявили пустой.

Он передал листок с требованиями: вывести войска, ввести международных наблюдателей, Чечня остается в составе СНГ.

Официально объявили, что бандиты требуют освобождения из тюрем бандитов.

Он сказал штабу, что и много «больше 1000 человек».

Телевидение урезало трагедию в 4 раза. Это взбесило бандитов до полной потери контроля.

На мой простой вопрос: почему вы пошли, а президенты двух республик и советник президента — отказались. — Аушев не ответил. «Вопрос к ним».

Но уже известно: один президент улетел из страны, другой без него не пошел, а советник прибыл, когда школа уже взорвалась.

За это Аушева и мочат. Потому что, в очередной раз наплевав на свою жизнь, он пошел спасать людей — и сразу стали видны масштабы власти и ее чиновников, которые боялись шелохнуться без приказа. Чьего приказа — понятно. В это время президент говорил королю Иордании — мы должны все сделать для спасения заложников. Но никто и шагу не сделал ни к переговорам, ни к реальной операции по освобождению.

В тот момент любой обязан был думать об одном: что только и лично я могу сделать, чтоб не замучили детей.

Один — вывел 15 «грудничков». Другие — куда-то звонили и страховали свои жопы.

Мы содержим власть — с ее самолетами, офисами, vip-залами, мигалками , дворцами и резиденциями как раз затем, чтобы в такой момент она могла пожертвовать чем угодно, чтобы спасти людей.

К первому она способна. Ко второму — нет. У них были другие планы на жизнь. И личный поступок генерала ставит под вопрос сам смысл их существования.

Значит — мочить.

Потому что они видели ту кассету с переполненным залом. Видели, видели, видели. И, отказавшись от того, что видели, вместе с садистами решили вопрос жизни и смерти жертв.

…Пусть Аушева в такой унизительной, пакостной форме, с публичными подозрениями в сотрудничестве с террористами вызывают на комиссию, которая уже объявила, что «так много тайн, что мы их не откроем». Пусть вызывают.

Просто есть другая Комиссия. Выше самой высокой вертикали. Которую не назначить. Не распустить. Которая не подчиняется даже звонкам по вертушке. На ту Комиссию тоже вызовут. В разное время — но всех.

И там тоже одни пойдут направо, а другие — налево.